Милицейский произвол, к сожалению, давно стал привычным для России. «Зачистки» в Благовещенске, Бежецке и Рождествено Тверской области, Таборах Свердловской области, Сочи, Ивановке Ставропольского края — этапы большого пути.

В случаях, когда кто-то из частных граждан «наступил милиции на какой-нибудь пальчик, она ведет себя, как фашисты в оккупированной деревне», - заметила как-то председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. На днях московские «правоохранители» опять продемонстрировали, что они являются главным источником опасности для мирных граждан, а Москву рассматривают как оккупированную деревню, только очень большую.

4 апреля около 20 часов вечера группа молодых людей встретилась у станции метро «Сокольники», собираясь погулять в парке. Я видел многих из них на пресс-конференции, участниками которой они были, а также до и после нее. Нормальная молодежь. Не бандиты, не хулиганы, не скинхеды. У одних были длинные волосы, множество сережек, другие имели самый обычный вид. Между собой молодые люди говорили примерно так же, как и с журналистами. Они не матерились и уж тем более не «разговаривали матом» — в отличие от многих прохожих на московских улицах. В общем, встретив эту компанию в темном переулке, я бы не опасался за свое здоровье. И думаю, что я более или менее социально близок с этими людьми. Совсем другое дело — милиционеры.

Из рассказов пострадавших и свидетелей вырисовывается следующая картина. В тот злополучный вечер к 19-летнему Всеволоду О. подошли двое сотрудников милиции и попытались его задержать. Предлогом было то, что он держал открытую бутылку пива. Курить на улицах не запрещается (мне, например, курящие прохожие мешают больше), а пить пиво — ни-ни. Сработал явно коррупциогенный и далеко не бесспорный с точки зрения конституции закон.

Как рассказывают очевидцы, милиционеры отказались представиться. Они не предложили Всеволоду убрать бутылку, а сразу попытались схватить его. Молодые люди сцепились между собой, отстаивая товарища. При этом они просили «правоохранителей» представиться, те не реагировали и тянули Всеволода, причиняя ему боль.

Затем прибыло подкрепление, вызванное ими из ОВД «Сокольники» — девять милиционеров в форме. С ними были трое в штатском, один из которых отдавал приказы. Этот последний, судя по его поведению, был не в себе — то ли от алкоголя, то ли от наркотика. Он и вытащил из толпы первого человека.

В это время в нескольких метрах от места инцидента началась драка. На предложение пресечь более грубое нарушение правопорядка милиционеры не отреагировали. Через несколько минут приехал другой наряд милиции, который задержал одного из участников драки.

Тем временем прибывшее подкрепление стало избивать молодых людей. Милиционеры хватали их за волосы, рвали одежду. Один из милиционеров применил электрошокер. Вокруг собралась огромная толпа, прохожие громко возмущались действиями милиционеров. Многие снимали происходящее на камеры мобильных телефонов.

Милиционеры повалили двух молодых людей, били их ногами и применяли электрошок. Их нарочито грубо заковали в наручники, стараясь травмировать запястья. Задержанных отвезли в отделение, а Всеволода повели по улице. Все это время он держал руки по швам или поднимал их в воздух, подчеркивая, что не сопротивляется и ведет себя предельно корректно. Милиционеры выламывали ему руки и затыкали рот. Оставшиеся товарищи последовали за Всеволодом. Когда молодые люди дошли до ОВД «Сокольники», на них напали вооруженные дубинками милиционеры в бронежилетах. Крича матом и избивая первых попавшихся, они схватили еще четырех человек.

Одна из свидетельниц спросила милиционера: «Почему вы задерживаете мальчика с пивом, а не дерущихся, может, вы поступаете неразумно?». Ответ «стража порядка» был очень примечателен: «Может, и неразумно, но это — дело принципа». Вот оно, главное! Придя на пресс-конференцию, некоторые из пострадавших предстали перед журналистами в масках — они не хотели попасть на телеэкран, предполагая, что обнародование сведений о случившемся может угрожать их безопасности. Но молодые люди все же решили рассказать о совершенных против них преступлениях. Они не были похожи на людей, намеренных терпеть подобное. Вполне очевидно: принципы милиции состоят отнюдь не в том, чтобы бороться с хулиганами, затевающими драки на улицах. Главная мечта милиционеров — чтобы в стране не было свободных людей.

Вот что рассказал Кирилл Карязин, один из задержанных (он старше остальных): «... на выходе из подземки я увидел, как куча агрессивно настроенных существ в серой форме, выкрикивая грязные ругательства, краснея и пыхтя, сбивает с ног разноцветную неформальную молодежь и пытается загрузить ее к себе в машины; я понял — это оборотни в погонах и, будучи человеком социально не безразличным, поспешил на помощь ребятам. На мой вопрос о причине столь невежливого отношения к людям без предъявления документов, меня послали в предельно грубой форме. И тут я увидел, что рядом с полицейским транспортом дубинкой избивают парня, которого я только что видел на велосипеде с улыбкой разговаривающим с девушкой, — не думая ни о чем, я поспешил прикрыть его от ударов.

Далее я оказался внутри машины и был доставлен в ОВД Сокольники (сейчас я думаю, что это место резоннее было бы называть ОВД SSокольники). Попав туда, я попросил дежурного составить протокол и объяснить мне причину задержания, на что был оскорблен в особо грубой форме...

Дежурный с тупой улыбой на лице сказал, что нас "ща будут убивать" и особенно меня как самого, по его словам, "вы...бистого"... На моих руках были настолько туго стянутые наручники, что руки мои посинели и перестали двигаться. Я по-человечески попросил существо в серой форме хотя бы немного расслабить их, в ответ на что мою голову начали бить об стену... В этот момент в помещение ворвался здоровый распаренный боров и, наполняя пространство дыханием, подобным вони овощной рыночной помойки, начал визжать, что сегодня он "оторвется". За ним помещение наполнили другие представители этого стада, и началось насилие: ребят начали бить жестко и аккуратно, чтобы не было видно побоев. Но это было только начало.

Я стоял лицом к стенке и, услышав вскрик, попытался повернуть голову, но тут с криком "...ули зыришь, пидор?", получил серию ударов по голове и был сбит с ног подлой подсечкой, после чего они продолжили избивать меня уже в лежачем состоянии, визжа и радостно похрюкивая. Невыносимо было не то, что я чувствую боль от ударов, — невыносимо было слышать крики боли мальчишек за моей спиной. Повторю: это было только начало.

Сквозь серию тупых ударов я услышал не менее тупой голос: "...ули вы его тут ...уячите — тащите вы...бистого в епт кабинет, там места больше!», затем меня грубо подняли двое не в форме и потащили в "епт кабинет". Я, видя людей без формы, по врожденной искренности или глупости своей начал говорить, что то, что происходит — это гигантская ошибка, что они — лицо закона этой страны... но два куска перекачанного мяса ответили, что я, "пидор, должен сознаться, что я главный"(sic!!!)), на что я сказал, что не понимаю суть вопроса, и напомнил садистам о 51 статье Конституции РФ, на что было мне ответом блеянье: "эээ" и очередная серия ударов. Затем опричники сорвали с меня сумку и, резко вскрыв ее, нашли... книги... одну из книг написал некий по их словам "жидовский гандон Шопенгауэр", а другую — Юрий Федорович Орлов, правозащитник и диссидент».

Милиционеры били Кирилла этими книгами по голове, а затем «с помощью грубого насилия потащили в дальнею комнату этого террариума, где бросили на пол. Я слышал крики людей, которых били в других комнатах. Я был в шоке. Почти не имея возможности поднять голову под ударами, я испытывал боль от того что не имею возможности остановить это безумие. Где-то в соседней комнате, избивая молодых панков, эти людоеды поставили песню Цоя "Мама-анархия", какой-то черт в погонах кричал при этом: "Получай, сученыш, сладкие восьмидесятые!!!". Вдруг рядом я услышал разряды тока и дикий смех милиционера. Рядом человека били током.

Первый разряд я получил по голове под крики: "ну че, антифа, зверенышей любишь?", второй — в спину; щелканье тока и крики боли ни в чем не повинных ребят доносились изо всех комнат ОВД Сокольники. Я почти уже потерял сознание, когда двое подняли меня за ноги и со смехом и рычанием "в х... его ...башь", поднесли шокер к моему паху — лицо серого при этом излучало такую радость... — он или скорее это получало удовольствие от причинения мук совершенно незнакомому парню».

В результате пыток у Карязина, страдающего болезнью сердца, начался сердечный приступ, но его еще некоторое время продолжали избивать. Затем отправили в больницу, заявив врачам скорой помощи, что это «наркоман с передозом».

Рассказы других задержанных не менее кошмарны. Одного из них угрожали изнасиловать всем отделением. В общей сложности милиция схватила семь человек, в том числе трех несовершеннолетних. Задержанных милиционеры отвезли на освидетельствование на предмет алкогольного опьянения. Тест показал, что молодые люди абсолютно трезвы.

Врачи в нескольких травмпунктах, куда обращались пострадавшие, отказывались зафиксировать травмы... без направления из милиции!

Всеволода О. заставили подписать пустой протокол. Пресс-служба ГУВД Москвы заявляет, что его обвиняют то ли в нападении на милиционеров — уголовном преступлении, то ли в неподчинении сотрудникам правоохранительных органов, сообщил Станислав Маркелов, защитник Всеволода. Каков процессуальный статус Всеволода, адвокату пока неясно.

То, что случилось в Москве, выглядит весьма примечательно на фоне разглагольствований руководителей страны о том, что их подручные при погонах и в штатском соблюдают и даже защищают права граждан. Вот отрывки из выступления Владимира Путина 10 ноября 2007 года — в День милиции: «... главное, что отличает работу милиции, — это неразрывная каждодневная, постоянная связь с общественностью, с народом, с гражданами России. Именно поэтому везде и всегда так уважали людей, защищающих граждан от криминала и произвола, людей, для которых мужество и личная порядочность являются глубокими нравственными убеждениями, проявлением истинного патриотизма... За сухими цифрами милицейской статистики, сводок, отчетов — жизнь и здоровье людей, их покой и человеческое достоинство».

Маловразумительная оговорка: «... российской милиции даны серьезные полномочия, и они должны применяться в интересах людей строго по закону» едва ли добавила объективности словам президента.

Может быть, гарант конституции не хотел портить профессиональный праздник рыцарям дубинки и электрошокера? Собственно, праздник у милиционеров каждый день. Потому что ежедневно на российских просторах они находят кого-нибудь из содержащих их налогоплательщиков, которых затем избивают и пытают. И при этом радуются изо всех сил.

Объективности ради следует оговориться, что не все милиционеры — палачи. Но как законопослушные сотрудники милиции могут выжить в преступной системе — не представляю.

Молчаливое поощрение произвола милиции со стороны властей ясно указывает: им выгодна сложившаяся ситуация. Как известно, слово «террор» в переводе означает «ужас». Гражданами, запуганными с помощью милицейского террора, легче управлять. Прогнав через чеченскую войну тысячи людей в погонах и обеспечив им безнаказанность за преступления, совершенные там, а также в других частях России, кремлевский режим вырастил сословие профессиональных палачей, чрезвычайно любящих свою «работу».